продолжение рассказа «Обмани, а я буду думать, что любишь»
— Надя, ты слышала, Галка от Генки беременна, живот уже видно? Вот тебе и думать не надо о свадьбе, видишь, всё как само решилось.
Надежда от неожиданной вести чуть не уронила ведро, которое несла корове.
Уже больше двух месяцев прошло с того самого случая на остановке автобуса. Генка нет-нет, да и приходил к дому Нади, останавливался у калитки или долго ходил вдоль забора, но ни разу так и не вошёл. Надя тоже ни разу не вышла к нему.
Вот так захочешь быть счастливой, а всё что-то не складывается, не даёт судьба. Не хочет подарить тепло семейной жизни.
— Ну и хорошо, баб Нюр, остепенится мужик, заживёт семьёй.
— Он заживёт, а ты? Тебе тоже о себе надо подумать, чем Митрохин не жених?
Надя рассмеялась в ответ на слова соседки:
— Он же младше меня лет на десять.
— Ну и что, счастье оно не знает возраста.
-Не люблю я, баб Нюра, Митрохина этого. Зачем он мне, одной хорошо.
Надя махнула рукой и пошла доить корову.
Услышав шаги, Надя, не оборачиваясь, спросила:
— Забыла что-то, баб Нюра?
— Это я… Гена.
Надя быстро вскочила и повернулась. Генка стоял перед ней, пытаясь улыбаться.
— Зачем пришёл?
— Я это…
— Что-то быстро твоя уверенность пропала, — перебила Надя.
— Ребёнок у меня будет, — прервал её он, повысив голос. — Галка к повитухе ходила, хотела ребёнка сбросить, но я не дал. Он же не котёнок, он мой. К весне родит.
Надя поправила на голове платок.
— А я тут причём?
— Не могу я на тебе жениться, хоть и обещал. С ребёнком я теперь.
— Хорошо, что пришёл и сказал. Правильно это, по-мужски.
— Я пойду, — Геннадий опустил голову и вышел из стайки.
Надя выглянула и проводила его взглядом до самой калитки.
— Так лучше, и поговорили, — спокойно выдохнула Надя.
Изменился. Даже внешне. Плечи опустились, осунулся, похудел. Былой уверенности и прыти, казалось не осталось. Ген-на-дий.
***
Короткие зимние дни тянулись, незаметно переходя в долгие вечера. Вечерами, после работы, Надя всё больше сидела у печи и вязала. Столько лет прожив одна, она уже умела занять себя, чтобы не было так скучно и одиноко. Иногда вспоминала мать, так и не дожившую до победного мая, радостную и весёлую.
«Счастье, доченька, само не приходит, его вот этими руками надо лепить, растить и ухаживать, чтобы оно выросло, созрело и стало рассыпать свои семена повсюду».
Надя ловила себя на мысли, что рутинная жизнь ей становится в тягость. Метели за окном стали призывно завывать, приглашая голосить с ними. Но всё проходит, прошла и зима.
Весна занялась в тот год ранняя, быстрая. Ручьи не успели набрать силу, как земля впитала в себя всю влагу, порождая зелень. Надя решила в этом году очистить весь палисадник и засадить малиной. Работа спорилась. Рядом с огромной кучей пряной травы гудели тяжёлые шмели.
— Надюша, Бог в помощь, — поздоровалась мать Геннадия Дорохина.
— И вам, — Надя встряхнула руки и подошла ближе к женщине.
— Неудобно мне просить тебя, но ты уколы ставить умеешь, помоги, если время есть.
— Конечно, пойдёмте в избу, лекарство с собой?
— Надя, Надюша, не мне укол надо, внуку. Фельдшер в отъезде, не знаю когда будет, обещала утром зайти и до сих пор нет, у Ванечки жар.
— Я только руки отмою и прибегу к вам, готовьтесь! — кричала Надя, на ходу развязывая рабочий платок и почти снимая тяжёлые резиновые сапоги.
Грудничок заходился плачем, багровея на глазах. Ручки и ножки его были так холодны, что синели.
Надя быстро осмотрелась, прочитала бумагу, оставленную врачом, проверила флакон и сделала укол. Лекарство подействовало быстро, но Надя всё ещё сидела у кроватки ребёнка.
— А мать где? Пусть покормит, он успокоится и уснёт.
— Ой, Надя, — мать Гены поджала нижнюю губу и выдохнула. — Родила его мать в райцентре. Гена сына привёз домой один, сначала сказал, что Галина после родов с осложнением лежит, а после и сознался, что отказалась она от сыночка, выносила и заявила, чтобы забирал, раз хотел ребёнка. Вот так.
— А Геннадий где? На работе всё ещё?
— Куда там, за фельдшером поехал. Это я уже после его отъезда догадалась к тебе сбегать, — мать Гены взяла малыша на руки и стала укачивать.
— Хорошо, что пришли. Мне не сложно, если нужно будет, обязательно приходите.
— Спасибо, Надюша. Подержи его, я постель поменяю, а то мокрая вся, хоть выжимай, — и мать протянула малыша Наде.
Теплый, шевелящий губами мальчик, вызвал у неё смешанные чувства. Радость сменилась тревогой. Всю дорогу домой Надя думала, что со стороны Галки было большой глупостью бросить такого прекрасного малыша, да и Генку тоже.
Поздно вечером Надежда услышала стук в окно. Увидев Генку в сумерках, Надя испугалась, что ребёнку стало хуже и выскочила на крыльцо в одной ночной рубашке с накинутой на плечи шалью.
Но Геннадий был спокоен.
— Спасибо пришёл сказать. В первый раз за последнее время я спокоен.
Он улыбнулся. Надежда ответила ему улыбкой.
В сумерках и почти раздетая она стала слишком притягательна, и Геннадий наклонился, чтобы поцеловать её. Но замер в нескольких сантиметрах. Надя не отвернулась, не оттолкнула его и Гена слегка коснулся её губ, словно боясь, что отвергнут, боялся спугнуть минутную слабость. Ответила. Сама не понимая почему. Слишком спокоен был Геннадий, слишком осторожен. Без напора, сахарно-ласков.
Надя сама обняла его. Тогда Геннадий подхватил её на руки и занёс в дом.
До рассвета ещё было время, Геннадий лежал рядом со спящей Надеждой и боялся пошевелиться.
— Не спишь? — вдруг спросила она.
— Нет, — почти шёпотом ответил он. — К Ваньке пойду, он со мной спит, вдруг дедушке с бабушкой истерики закатывает.
— Он у тебя замечательный, — ответила Надя.
Геннадий оделся и уже в дверях чуть замешкался.
— Больше не приду, извини. Не сдержался.
Надя в этот момент была готова разрыдаться.
«Как? Как так?»
— Получил, что хотел? — пытаясь унять дрожь в голосе, ответила она.
— Я ярмо тебе своё вешать не буду, выйдешь замуж, будут у тебя дети свои.
— А ты меня спросил? — почти закричала Надя, соскочила с кровати и подбежала к нему, обняв сзади. — Меня спросил? — тише повторила она, — может я готова ярмо твоё с тобой делить, у меня может сразу и муж и ребёнок будет. Это ли не счастье?
— На-дя, — Геннадий повернулся к ней и подхватил её на руки, — Надюша, — целовал он, не разбирая куда.
— Согласна, слышишь, согласна счастье с тобой сеять и радоваться!
— Любить тебя буду, голубушка моя, самая счастливая будешь!
«Счастье само не приходит, его вот этими руками надо лепить, растить и ухаживать, чтобы оно выросло, созрело и стало рассыпать свои семена повсюду».
