Жизнь Надийки круто поменялась. И если внешне, казалось, всё пока оставалось на своих местах, то внутренний мир девочки кипел и бурлил. Захариха даже не подходила лишний раз к внучке, старалась не тревожить её. Надийка постоянно занята была каким-то делом, что-то шила, вырезала, рисовала, стирала и старательно вырисовывала вновь. Она очень огорчалась и расстраивалась, когда у неё подолгу не получалось сделать нужное дело, но не опускала рук, а снова бралась за работу.
В один из солнечных тёплых дней в гости пришёл Влас.
— Добрый день вам в хату, можно ли? – спросил он, постучав в дверь.
— Можно, проходи, — пригласила Захариха, выходя навстречу ему, и отряхивая на ходу руки от муки.
Влас пришёл не с пустыми руками. Он смастерил для Надийки специальную подставку из дерева, на длинных ножках, навроде мольберта, куда девочка могла бы прикалывать листы бумаги, чтобы рисовать.
— О, дядя Влас, как вовремя вы принесли эту подставочку, а то я постоянно мучаюсь, не знаю куда пристроить рисунок, чтобы со стороны отойти и поглядеть на работу, правильно ли всё идёт, а вблизи это незаметно.
— Вот и славно, — кивнул Влас, — Ты только осторожнее, гляди, будь, вот тут острые гвоздики, на них и будешь крепить свои рисунки, так что не уколись.
— Хорошо, дядя Влас, спасибо вам большое! А я с вами посоветоваться хотела.
— Ну, пойдём, коли так.
Надийка разложила перед крёстным свои рисунки, и оба, склонившись над столом, покрытым скатертью с вышитыми васильками, внимательно принялись изучать работы девочки. Они негромко что-то обсуждали, обговаривали, Надийка слушала замечания и предложения Власа, и то кивала в ответ, то, задумавшись, смотрела подолгу на рисунок, пока Влас что-то объяснял ей. Девочка повзрослела в последнее время, изменилась, стала более спокойной, задумчивой, прислушивалась к советам взрослых, стала ко всему относиться очень бережно и аккуратно, словно боясь что-то сломать своими хрупкими пальчиками, спугнуть… Вытянулась она и ростом.
Захариха тихонько, чтобы не отвлекать их, подошла сзади, глянула через плечо Власа – на листочках бумаги изображены были лики святых, и до того живо и красочно они выглядели, что старуха набожно перекрестилась.
— Да, Надийка!- вдруг подхватился Влас, — А я ведь тебе ещё один подарок принёс. Совсем забыл.
Он вернулся к порогу и достал из кармана своей жилетки краски и карандаши.
— Это тебе, — протянул он крестнице подарочки.
— Ух ты, вот это радость! – воскликнула Надийка, — У меня ведь как раз всё заканчивается, надо бы в село ехать, на ярмарку, а тут вы и принесли то, что мне нужно.
— Ну вот, значит, угодил, — довольно засмеялся Влас.
— Ещё как угодил, дядя Влас! Спасибо тебе за всё! – Надийка крепко обняла крёстного.
Захариха наблюдала за ними со стороны:
— Как Надийка-то выросла… Надо бы справить ей новую одёжу. Денежек я подкопила с её работ, вот и купим ей новые шубейку, шаль да валеночки.
В этот вечер Влас задержался у них надолго. Он что-то чертил на бумаге, показывал Надийке, как рисуются по канонам лики святых на иконах.
— Откуда ты всё это знаешь, Влас? – спросила Захариха.
— Да я ведь тоже иконы вырезаю, только из дерева, — улыбнулся, пригладив бороду Влас.
Надийка, внимательно поглядев на Власа, склонилась к нему и зашептала:
— Ты уже что-то знаешь?
Тот подмигнул девочке, и тихо ответил:
— Знаю, знаю, мне батюшка кое-что сказал.
— Тс-с-с, — приложила пальчик к губам Надийка, — Это пока секрет, батюшка никому не велел говорить.
— Да, — согласился Влас, — Так что у нас с тобой много работы, только ты будешь трудиться иглой, а я рубанком да стамеской.
Они заговорщически переглянулись и продолжили разговор.
Ласточкой быстрокрылой промелькнуло ясное лето, за нею и осень отгорела рыжим пожаром и рябиновыми кистями по первым заморозкам, вот уже приближалась и зима. Захариха, как и задумывала, справила хорошую одёжу для Надийки, приодела в обновочки. Приезжали в гости Корней с Варварой и с маленьким Мишанькой. Малыш был забавный и пухленький, он смешно топал ножками и пыхтел, когда старательно перебирался через высокие пороги в доме Захарихи. Надийка хохотала, глядя на него, и целовала в мягонькие, румяные щёчки. Вместе с Корнеем приехал и Степан, а прибыли они не просто так, а по радостному поводу – сватать Марию. Вскорости назначили и свадьбу.
Надийка задумала расшить Марии платье цветными бусинами, для этого они нарочно съездили в село на ярмарку и купили россыпь разноцветных, блестящих кругляшей и стекляруса, похожего на прозрачные голубые льдинки, и Надийка принялась за украшение.
— Мария, а давай мы тебе сделаем ещё и кокошник красивый к свадебному наряду? – предложила однажды Надийка.
— А ты сумеешь? – с волнением глянула невеста на подружку.
— Конечно, сумею, — заверила её Надийка, — Нужно только дядю Власа попросить, чтобы он нам из бересты сделал по размеру ободочек, а я его обошью тканью и бусинами.
— Ох, и выдумщица ты, сестричка моя! – восхитилась Мария, — Спасибо тебе большое!
Слава о таланте Надийки, о чудесных её вышивках, разнеслась далеко. Этому способствовали и людская молва, и Влас с батюшкой, и Корней. Много заказов поступало девочке из соседних деревень, из большого села, и даже из дальних деревень. Надийка никому не отказывала, бралась за любую работу, только порою, по своей привычке, вышивала не то, что хотел человек, а то, что подсказывало ей сердце. Некоторые бывали этим возмущены поначалу, однако старые заказчики рассказывали свои истории о даре Надийки, о том, что эта мастерица безошибочно угадывает будущее, и своей вышивкой всегда подсказывает человеку без слов, как нужно поступить и что его ожидает в скором времени.
Свадьба Марии и Степана была шумной и весёлой. Играли её в селе, где жили Корней со Степаном, однако жить молодые приехали в дом приёмных родителей невесты – Глафиры и Николая. Мария упросила о том мужа, жалея одиноких людей, что стали ей родными, а теперь снова должны были остаться в пустом тихом доме одни. Степан, поначалу не хотел того, да Корней сказал брату:
— Они люди хорошие, горе большое пережили, единственного сына потеряли, вот и станешь ты им названым сыном. А там внуки пойдут, будут у вас любящие бабушка с дедом, помощники во всём.
И Степан, подумав, согласился, послушался старшего брата.
Надийка же радовалась этому больше всех, теперь они с Марией могли ездить на ярмарку в село, когда пожелают, никого не прося, стоило им только сказать Степану, тот запрягал лошадку, и они отправлялись в путь, встречались в большом селе с Корнеем, который всегда с радостью их принимал в гостях.
— Ласточка ты моя, как же ты всё успеваешь? – удивлялся он каждый раз тому количеству работ, что привозила ему Надийка.
— И сама не знаю, дядя Корней, откуда время берётся, — смеялась Надийка, — Шью и шью.
— Умница ты наша, — хвалил её Корней и отдавал заработанные девочкой денежки, которые Надийка привозила бабушке, та целовала её в макушку, крестила, плакала.
— Ну, что же ты плачешь, бабуся? – спрашивала Надийка, — Ведь всё же хорошо.
— Всё хорошо, моя милая, — соглашалась Захариха и обнимала свою любимицу.
Когда зима уже переходила в весну, в деревню приехал батюшка, со старостой деревни они собрали всех людей, и священник торжественно объявил о том, что скоро, как сойдёт снег и обсохнет земля, в их деревне заложена будет часовня, и что теперь здесь будут проходить службы и можно будет и окрестить дитя, и причаститься, и обвенчаться. Люди обрадовались такой вести, и каждый обещал помочь, чем может такому благому делу.
продолжение следует…
Елена Воздвиженская
